Глава 3

Легко принять решение защитить Жасмин, думал Дмитрий, пока она таращила на него глаза. Но как утихомирить эту дикую кошку и претворить свой план в жизнь?

Пышная грудь и узкие бедра, плавно покачивающиеся при ходьбе, пышные волосы и пухлые губы придавали Жасмин невероятную сексуальность. У нее были огромные, черные как ночь глаза под высокими дугами бровей, прямой нос, округлый подбородок и ни грамма лишнего веса – идеальная фигура. Туго стянутые на затылке локоны подчеркивали вызывающую красоту лица.

Как появилась идея унизительного аукциона? Вероятно, кто-то польстился на экзотическую красоту, унаследованную Жасмин от сбежавшего отца-араба, а Ной решил обратить это в собственную выгоду. Жасмин попала в чудовищную переделку.

Даже в эту минуту с лица не сошла тревога, плечи напряжены, дыхание прерывистое – здесь все для нее чужое. Он сам для нее чужой.

Пять лет назад, когда он видел ее в последний раз, ей только исполнилось восемнадцать, и она выглядела иначе. Сохранилось только острое недоверие к нему, которое она не могла скрыть. В тот раз она едва взглянула на него, зато сейчас не сводила глаз. Дмитрий никогда не подвергался такой откровенной оценке. Женщины не обходили его вниманием, ему это льстило, но в пристальном взгляде Жасмин не было женского любопытства. Она словно искала что-то или кого-то. Вместо привычного поверхностного удовольствия, Дмитрий испытал ответный интерес. Какая-то часть его, надежно скрытая в недрах души, вдруг откликнулась на ее призыв. Это возбуждало, тревожило, грозило опасностью. Необходимо сохранить дистанцию. Как бы не жаждал он снова почувствовать вкус жизни, ему нечего предложить Жасмин.

– Никто не догадается, что ты вырос в трущобах, – сказала Жасмин с неожиданной горечью.

– Почему ты считаешь, что это самая страшная вещь на свете, Жасмин? – Он не осмеливался назвать ее Джес, хотя имя крутилось на языке. Ему казалось странным, что простое женское имя имеет над ним такую власть. – Мое прошлое полно отчаяния, злобы, насилия. Что хорошего в том, чтобы цепляться за воспоминания, если жизнь дала шанс выбраться из ада? – Против воли его голос звучал жестко.

У Жасмин дрожали ресницы. Она безуспешно старалась взять себя в руки. Когда она посмотрела на Дмитрия, в глазах сверкала ярость.

– Конечно, ничего хорошего. Не дай бог, напомнить тебе о прошлом и запятнать нынешнюю экстравагантную жизнь.

Дмитрий резко подался вперед, чувствуя, как закипела кровь. Жасмин тут же вжалась в стену. Ее испуганный взгляд мгновенно отрезвил его.

«Пусть думает, что хочет», – решил он.

Мнение других людей никогда не волновало его. Какая разница, что говорит Жасмин. Он не мог допустить лишь одного: ее презрения. Пусть не думает, что видит его насквозь. Дмитрий сделал язвительное замечание самым медовым голосом:

– Прежде чем осуждать меня за желание покончить с прошлым, давай вспомним, как начинался сегодняшний день, дорогая. Не забывай, чьи деньги и власть помогли вытащить твою задницу из передряги! Можешь считать, что ты не заслуживаешь лучшей доли, но я придерживаюсь другого мнения, и мне совсем нестыдно пользоваться плодами моего тяжелого труда. Возможно, Янис…

– …вытащил тебя из кошмара нашей жизни, но я знаю, что ты и твой друг…

– Ставрос Спорадес, – напомнил Дмитрий.

– Вы оба вывели текстильный концерн на мировой уровень в то время, как эта отрасль экономики сворачивалась, – добавила Жасмин, словно извиняясь за то, что разозлила его. – Я следила за твоими… – она сделала паузу, подбирая слово вместо того, которое не решилась произнести, – успехами в последние годы.

У Дмитрия перехватило дыхание: слова повергли его в шок. Значит, она знала о его богатстве и не сомневалась, что он придет на помощь, если она попросит.

С другой стороны, она очень долго ждала… Еще одна ночь – и было бы поздно.

От ярости, напомнившей кулачные бои и уличные разборки, его бросило в жар.

– Неужели? Польщен тем, что помнила обо мне все эти годы, милая моя.

Двери лифта распахнулись, он вышел, не оглянувшись и не убедившись, что она следует за ним.


Пройдя через внушительную прихожую в гостиную, Жасмин все еще приходила в себя. Смятение от спора с Дмитрием, смешанное с изумлением от экстравагантной роскоши интерьера, лишило ее дара речи. Мраморный камин с полкой из красного дерева, элегантная мебель, обтянутая черной кожей. Кроссовки утопали в пушистом ворсе ковра. Жасмин не успела перевести дыхание, как в гостиную вошла женщина с заспанным лицом и спутанными волосами, босая, в шортах.

– Дмитрий? – прошептала она, с недоумением глядя на них обоих. – Почему так долго?

– Леа? Что ты здесь делаешь? – спросил Дмитрий с беспокойством, так не похожим на откровенный сарказм в разговоре с Жасмин.

Меньше всего ей хотелось присутствовать при романтическом воссоединении Дмитрия с его нынешней подругой. Озабоченно сведя брови, женщина подошла ближе, и Дмитрий обнял ее с нежностью.

– От тебя не было известий, и он оставил меня здесь. Звонит каждые пятнадцать минут… – Она ахнула: – Дмитрий, ты в крови. – С этими словами она выбежала из комнаты.

Резкий выдох, неестественная, скованная поза за рулем мотоцикла… С замиранием сердца Жасмин повернула его к себе и расстегнула кожаную куртку. На белоснежной рубашке в районе живота растеклось кровавое пятно. Жасмин смотрела на запекшуюся кровь, чувствуя, как подступает тошнота. От едкого запаха по спине пробежали мурашки. Кажется, нанесенная Дмитрию ножевая рана стала последней каплей…

Прижав ладони ко лбу, Жасмин через силу заставляла себя дышать:

– Я могла убить тебя… Думала, Джон пробрался в комнату. Мне приходилось быть осторожной…

– Понимаю, почему ты напала на меня, – ровным голосом заговорил Дмитрий. Ее растерянность взбесила его больше, чем сам факт ранения. – Господи, неужели непонятно? Беда не в том, что ты защищалась, а в том, что ты согласилась на жизнь с ножом под подушкой.

В голосе было столько отвращения, что Жасмин вздрогнула.

Сколько она себя помнила, мужчины смотрели на нее с похотью, как на продажную девку. Все стало еще хуже, когда четыре года назад она начала работать в клубе: стыд и унижение стали ее постоянными спутниками. Какое ей дело до того, что Дмитрий думает о ней?

Ладонью он приподнял ее подбородок. Жасмин крепко зажмурила глаза, сдерживая слезы.

– Взгляни на меня, Жасмин. – Странные интонации в голосе походили на отчаяние, но Жасмин не поняла этого: она потеряла способность соображать. Руки Дмитрия массировали ее предплечья, словно он успокаивал испуганное животное.

– Ты снова дрожишь. Господи, да не бойся ты меня.

– Я не боюсь. – Она открыла глаза, увидела темную щетину вокруг губ. – Прости меня…

Он покачал головой:

– Ты нанесла сильный удар, но задела ножом только кожу.

Сама не своя от переполнявших эмоций, дрожащим пальцем Жасмин провела по незаметному шраму его перебитого носа.

– Никогда не испытывала большего ужаса, чем в ту ночь, когда Джон нокаутировал тебя, – припомнила она драку, в которой Джон перебил Дмитрию нос. – Думала, ты убьешь его.

На мгновение серые глаза затуманились воспоминанием.

– Убил бы, если бы Эндрю не удержал меня. – Улыбка коснулась рта и исчезла, словно он натянул маску. – Для женщины, готовой защищать прошлое, ты ведешь себя странно, теряясь от капли крови.

Ее палец коснулся упрямого рта. Пульс участился.

– Джес… – предупредил Дмитрий и сжал челюсти. Он перехватил ее руку у запястья, не позволяя дотронуться до губ. – Ты еще не отошла от шока.

Кому адресовано предупреждение? Жасмин видела мать, ищущую забвения в бутылке рома, помнила последнее дыхание Эндрю… Страх за свою жизнь не отпускал ее с тех пор, как люди Ноя пришли за ней, но только в этот момент ее сердце было по настоящему задето…

Ее охватило непреодолимое желание коснуться Дмитрия, понять, осталось ли что-нибудь от юноши, который обращался с ней как с бесценным сокровищем. Это походило на безумие. Того человека больше не существовало – он ушел с крестным отцом, забыв про нее и Эндрю.

– Дмитрий? – раздался глубокий мужской голос, прервав поток ее бессвязных мыслей. – Возможно, рана легкая, но все равно ее надо промыть и продезинфицировать, вряд ли Жасмин пользовалась ножом для разделки овощей.

Она поймала саркастический взгляд и вопросительно поднятые брови Дмитрия. Он отпустил ее руку и слегка отстранился.

– Дай мне пакет первой помощи, Ставрос.

Жасмин одернула себя. Неужели она согласится на унизительное сострадание Дмитрия, чтобы вернуть их прежнюю связь? Будь она проклята, если позволит его важным друзьям оскорблять ее, попрекая сомнительным прошлым.

Лицо Ставроса показалось ей аскетичным, надменным, непроницаемым.

– Уверяю, мистер Спорадес, что мой нож не столь грязен, как вам кажется.

Улыбка тронула его губы, но вид оставался по-прежнему суровым.

– Ты неправильно поняла меня, Жасмин, – сказал он, поразив ее фамильярностью обращения. – Меня восхищает находчивость, с которой ты умудрилась выпутаться из опасной ситуации.

– Прежде всего, он бы предпочел, – вмешался Дмитрий, холодно блеснув серыми глазами, – чтобы ты не загнала себя в подобную переделку.

– Загнала себя? Ты, кажется, решил, что для меня это игра. Думаешь… я хотела продать себя таким образом?

Чудовищное обвинение потрясло Жасмин, словно на ее глазах обычный кот превратился в свирепого тигра.

– Давай не будем выяснять отношения перед посторонними, подруга. Продолжим разговор позже, когда у меня пропадет желание придушить тебя за ту компанию, с которой ты связалась.

Наступившая тишина казалась оглушительной. На лицах присутствующих отразился шок, а по спине Жасмин пробежал холодок. Ее словно ударили по лицу. В интонациях Дмитрия уже не было саркастического юмора или откровенного пренебрежения.

– С меня довольно оскорблений… – Жасмин резко развернулась, но мощная фигура преградила ей путь.

– Не испытывай моего терпения, Жасмин, – сказал Дмитрий с угрозой.

Она сочла благоразумным подчиниться.

– Насколько глубока рана? – вмешался Ставрос, будто не замечая накаленной атмосферы.

– Сам ею займусь. – Дмитрий весело усмехнулся. Переход от агрессии к обаятельному лукавству произошел стремительно. – Или пусть Леа мне поможет.

Жасмин никогда не видела, чтобы он так улыбался.

С детства, сколько она себя помнила, их окружала атмосфера подозрительности. Дмитрий всегда был настороже, но в эту минуту он походил на отчаянного, харизматичного плейбоя, которому море по колено… Глаза светились веселой насмешкой, но в них не было искренности. Похоже, его вызывающая грубость была умышленной, призванной отвлечь внимание от раны. Жасмин нахмурилась, поняв, что улыбка служила всего лишь привычным фасадом.

Леа покачала головой:

– Дмитрий, перестань дразнить его, а ты, Ставрос, прекрати изображать пещерного человека…

– Напомни мужу, что мне уже не шестнадцать, хватит опекать меня. – Дмитрий снова лукаво подмигнул. – Надеюсь, Леа, в постели ты вылечишь его от излишней заботливости.

Внешне спокойный, Ставрос не удержался и выругался.

– Ты его жена? – уточнила Жасмин у покрасневшей Леа. Она случайно произнесла вопрос вслух, поняв это по взгляду Дмитрия.

– За кого ты ее приняла? – спросил Дмитрий с вызовом.

Три пары глаз устремились на Жасмин. Она вспыхнула, но преодолела смущение и бросила с презрением:

– Думала, твоя последняя пассия. – Она повернулась к Леа: – Извини.

– Ничего, – улыбнулась молодая женщина. – Дмитрий в своем репертуаре. Я – Леа Спорадес. Их крестный отец – мой дедушка.

Ничего удивительного в том, что они общаются по-свойски, но Жасмин вдруг порадовалась, что познакомилась с Дмитрием раньше. Она вопросительно посмотрела на него. Судя по виду, он готов был живьем содрать с нее шкуру. Казалось, между ними происходил немой, непонятный посторонним диалог. Что будет, когда они останутся одни? Она быстро отвернулась. Ясно одно: чем скорее она уберется отсюда, тем лучше.

Жасмин выхватила у Ставроса пакет с медикаментами:

– Сядь и перестань изображать мачо, Дмитрий. Порез сбоку, тебе не достать – ты левша.

Улыбка сошла с его лица, сменившись изумлением, словно у нее выросла вторая голова. Вот это его тревожно-вопросительное выражение она хорошо помнила.

– Раздевайся.

– Обычно такой приказ от женщины вызывает у меня приятное нетерпение, – насмешливо прищурился он. – А сейчас отдай медикаменты Ставросу, Жасмин.

Дмитрий расстегнул и стянул через голову рубашку. Только сжатые до белизны губы говорили о том, как ему больно. У Жасмин пересохло во рту при виде рельефных мышц под гладкой смуглой кожей. Шагнув к нему, она старалась дышать ровно:

– Я сделаю все быстро.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты прикасалась ко мне.

– Почему? Я столько раз зашивала раны Эндрю, что…

– Как сказал Ставрос, мы не знаем, где ты была и чем занималась. Не отрицаю, что у тебя сильный характер, раз ты продержалась столько лет без помощи, но сейчас ты не в лучшей форме, не так ли? На мотоцикле ты цеплялась за меня, как ненормальная, и…

– Потому что ты гнал, как маньяк! – вне себя выкрикнула Жасмин.

– Минуту назад тебе стало плохо из-за вида крови. Не смотри на меня печальными, как у щенка, глазами, словно все эти годы ждала встречи со мной. Мое терпение и щедрость на исходе, а рана жжет неимоверно.

Пакет выпал из пальцев Жасмин, громко звякнув об пол в наступившей тишине. Она никогда не слышала столько оскорблений в свой адрес, поэтому сначала замерла в растерянности, но потом смысл слов начал медленно проникать в сознание. Вероятно, это спасло ее, иначе Жасмин задохнулась бы от шока.

Его оскорбления ничего не значили. Кто он ей? Она ненавидела его много лет из принципа. Однако презрение чуть не убило ее. Может быть, потому, что никогда никто не приходил ей на помощь в прямом смысле слова? Всю жизнь ей приходилось рассчитывать только на себя, и Дмитрий в роли спасителя обрел мистический ореол. Или она похожа на мать: одно доброе слово, и та была готова броситься в объятия мужчины.

С огромным усилием она выдержала его взгляд, передав всю ненависть к нему.

– Ты прав, я сама не своя… – выдохнула Жасмин. – Но ты… не тот…

Лицо Дмитрия напоминало маску, хотя в глазах промелькнула странная уязвимость.

– Не думай, что знаешь меня, Жасмин.

Совершенно опустошенная, она покачала головой:

– Нет, не знаю. Делай что хочешь, и пусть рана хоть сгниет, мне все равно. Я займу еще немного твоего драгоценного времени, а потом уйду навсегда. – Она выпрямила спину и отвернулась.

Сочувствие в глазах Леа казалось искренним, но Жасмин не нуждалась в жалости. Спотыкаясь, она пересекла гостиную, открыла дверь в соседнюю комнату и прошла прямо в ванную. Великолепие белого мрамора ослепило ее: огромная ванна с блестящими кранами, теплая керамическая плитка пола, пушистые махровые полотенца – так она представляла себе рай.

Жасмин удержалась от искушения погрузиться в пенную воду и предпочла душ, торопясь смыть страх и грязь последних двух дней. Если бы она могла так же очиститься от позора своей жизни…

Когда теплые струи обрушились ей на голову, стойкость наконец изменила Жасмин, и она залилась слезами, которые сдерживала так долго. Она дала себе волю первый и последний раз. Больше она не допустит слабости – уйдет отсюда и не оглянется. Правильно сделала, что отказалась от денег, предложенных Дмитрием на похоронах Эндрю.

Охваченная жгучей ненавистью, Жасмин поклялась, что после сегодняшних событий никогда больше не взглянет в сторону Дмитрия Карегаса.

Загрузка...